Александр Абакумов - Хроники одного гвардейца [СИ]

Филти слегка дотронулся до нее ногой:

— Пошли?

— Пошли.

Возле птичьих вольеров они провели больше часа. Сам Филти относился к птицам довольно прохладно, как к чему-то неизбывному, что просто должно быть и все. Он даже не разбирался в них, считая это ненужной тратой времени и собственной памяти. Сову от дятла как-нибудь отличит, да и ладно. А вот она… Ей, похоже, их пение доставляло огромное удовольствие. Мисеркнакер вздохнул. А ведь она и сама, наверно, здорово поет. Она просто не может не петь, с таким-то голосом! Этот голос… Уже не раз за последние несколько часов Филти ловил себя на мысли, что ему легко общаться с ней. Обычно разговор со сверстниками был для него неимоверно скучен, как и они сами, здесь же… Вроде бы все это была пустая, ничего не значащая болтовня, но она лилась так легко и свободно, как это у него никогда не бывало. Ему просто хотелось слушать ее голос. Но даже если не брать в расчет это желание, ему все равно было интересно с ней говорить!

Вот и сейчас они шли по крытой галерее, свод которой составляли переплетшиеся лозы винограда и какого-то длинного цветка, приближаясь к небольшому фонтану, и болтали.

— Ух-ты! Какая красота! — Свити засмотрелась на фонтан, представлявший из себя фигуры двух целующихся единорогов: светлого и темного. Ее и его. Бившие из бортов чаши струи создавали над ними купол.

— Хорош, да? — Филти присел на край чаши. — Он называется "Влюбленные". Ходят сказки, будто на парочки его вода действует как приворотное зелье.

Свити поморщилась.

— Ты чего?

— Да так. Мы с подругами как-то пытались сделать такое зелье.

— И как?

— Ужас. Потом еле исправили результат.

— А что случилось?

— Зелье оказалось слишком крепким. Вот тебе бы хотелось, к примеру, жить в одном доме со своей учительницей?

— Ну… У меня в основном приходящие учителя, но я тебя понимаю. Это, должно быть… не слишком приятно.

— Не то слово. В общем, неприятная вышла история.

— Ясно. Посидеть не желаешь? Я знаю тут одно чудное место в лабиринте…

— Честно говоря, да, — Свити на секунду прикрыла глаза. — Что-то я подустала уже от всех этих хождений…

— Ну, тогда передохнем там и в дом.

— Ага.

Место, о котором говорил Филти, оказалось крошечной скамейкой в одном из закутков лабиринта. Крошечной настолько, что когда они вдвоем уселись на нее, получилось так, что Свити прижалась к нему почти всем телом. От этого ощущения, внутри у Филти все горело, но он из последних сил старался не подавать вида, лишь закинул, садясь, ногу на спинку скамьи так, чтобы та была позади Свити.

Они просто сидели рядом. Говорить пока не хотелось. Лишь пару минут спустя Филти заметил, что головка Свити свесилась на грудь — она задремала. Осмелев, он приобнял ее ногой, от чего Свити сквозь сон прильнула к нему. Филти, и без того чувствовавшему себя неудобно и до того боявшемуся это выдать в ее присутствии, поплохело совсем. Он обнимал ее. Он вдыхал аромат ее гривы, уткнувшись в нее носом. Он чувствовал ее всем телом. Он понял, что больше не может сдерживаться. Ему придется сделать это. Сделать прямо сейчас, прижимая ее к себе. Оставалось только надеяться, что она ничего не услышит и не проснется не вовремя.

Слава Селестии, он успел все закончить до того, как она проснулась! Филти боялся даже представить себе, что было бы, проснись она на минуту раньше и увидь его… в таком виде. Благодаренье богиням, что этого не случилось.

Он взглянул на небо. Да… Ну и загулялись же они! Никогда раньше он не терял так счет времени, как сейчас, с ней. Казалось, что он только недавно еще обходил пустые столы, дожидающиеся гостей, а сейчас небо уже вечерело. Налетел колючий ветерок. Свити Бель поежилась.

— Слушай. А пошли я покажу тебе дом, как и обещал? — напомнил ей Филти, стремясь как можно скорей увести ее подальше от места своего позора.

— Давай, — кивнула Свити. — А то тут как-то прохладно становится.

И младший Мисеркнакер повел ее осматривать дом.

А посмотреть там было на что! Больше дюжины спален. Множество, разной величины кабинетов и комнаток, соединенных такими путаными ходами-переходами, что наверняка можно было пройти, к примеру, в нужный кабинет, оставшись незамеченным даже при такой толпе гостей. Огромная столовая, чуть ли не на полсотни едоков, сверкающая белизной и серебром. Музыкальная гостиная, откуда слышались сейчас звуки оркестра и топоток копыт танцующих, стучащих по паркету. Просто гостиная, где можно было расположиться на огромных диванах и попить чай или поиграть в игры. Собственный кинозал, оборудованный по последнему слову техники. Бильярдная. Комната с дорожкой для боулинга. Отдельная комната для азартных игр. Оружейная, где вдоль стен стояло огромное количество манекенов, обряженных в самые разнообразные доспехи и костюмы, а на стены невозможно было глянуть без благоговения и страха перед развешанным на них металлом. Своя небольшая обсерватория. Огромная библиотека, где, похоже, все книги содержались в идеальных для их возраста, условиях. Библиотека была такой всеобъемлющей, что домашняя коллекция Твайлайт казалась просто незначительной на ее фоне! Показал Филти и немалые погреба под зданием, преимущественно занятые здоровенными бочками.

Но больше всего заинтересовала Свити Бель совсем другая комната. В нее вела собственная узенькая лесенка, расположенная так, что если о ней не знать заранее, то легко ее пройдешь, заканчивающаяся мощной дубовой дверью с оковкой в виде четырехгранных шипов, выступающей на стальных полосах, покрывавших большую ее часть.

— Зайдем? — очаровательно спросила Свити.

— В хранилище? — переспросил Филти и поскреб копытом за ухом. — Ну, вообще-то, я тоже собирался его показать. Он нажал на что-то в стене, чуть слышно скрипнула, открываясь, дверь, и они вошли.

Как оказалось, комнатка была не так уж велика. Вдоль всех ее стен стояли огромные витрины, заполненные драгоценностями, а прямо напротив входа, на противоположной стене, виднелась еще одна дверь. На сей раз целиком стальная, со множеством заклепок, всем своим видом внушавшая страх и уважение перед тем, что она скрывала. А заодно, почему-то, и мысль о том, что становиться между ней и косяком, в момент закрытия, нежелательно. Замков на двери видно не было.

— Кубышка, — пояснил Филти. — Хранилище внутри хранилища. Там мой отец держит какие-то особо ценные ему вещи. Какие? Этого я, извини, не знаю. Путь туда даже мне закрыт.

— Да? Ну и ладно! — в голосе Свити скользнула тень сожаления.

Филти насторожился:

— Слышишь? По-моему, кто-то идет.

В комнату, скатившись по лестнице, ввалилась уже изрядно веселая, явно подогретая спиртным, толпа, предводительствуемая, как и следовало ожидать, Растлером Мисеркнакером и Трикси Луламун.

— Ну-ка… Чего… Что тут у нас? — Трикси подошла к одной из витрин. — Ого! Красотища-то какая! Что это за изящная вещица?

— Эт-то? — слегка запнулся старший Мисеркнакер, — О! Это не ого! Это ого-го! Наше родовое ожерелье. Золотишко-то само по себе так, ерунда, а вот камень… Камень тут особенный. Редкий. Такой по всей Эквестрии не найти почти. А вот как называется… — Мисеркнакер нахмурился. Просиял. — А! Вспомнил! Хризопраз! Хризопразом он называется, вот как.

— А что в нем такого особенного?

— Да… — Мисеркнакер снова глубоко задумался. — Не помню. Древний. Редкий. Родовой. Это все да. Было, правда, что-то еще…

— А спорим, что я смогу вынуть эту красоту не трогая витрину? Она, кстати заперта?

— Конечно! Открыть ее почти невозможно!

— Это хорошо… — Трикси внимательно обследовала стекло в передней части витрины. Улыбнулась. — Здесь!

Она чуть легла на витрину, закрыв левой ногой происходящее от остальных гостей. Лишь через боковую стенку было видно, как правая ее нога появилась уже внутри витрины, подцепила украшение и потащила его к краю. Исчезла. Трикси на секунду наклонилась, а когда она разогнулась и повернулась лицом к публике, в зубах ее блестело ожерелье с крупным, голубовато-зеленым камнем посередине. Толпа ахнула.

— Но… Но… — только и смог выдавить старший Мисеркнакер, кинувшись проверять витрину. — Но как?

— Магия! — не разжимая зубов, улыбнулась Трикси. — А сейчас…

Она положила ожерелье на копыто, слегка хлопнула по нему вторым, и камень, казалось зафиксированный намертво, вывалился из оправы. Положила ненужное уже золото на крышку витрины. Повертела камень на копыте:

— Недешевый. Знаете, я как-то привыкла уже, что некоторые обещают награду за мою голову… Когда я узнаю суммы, которые готовы вывалить мои завистники, то они мне даже льстят. Моя голова никогда так много не стоила. Вот я и думаю сейчас… А что, если мне оправдать эти деньги? Как я буду себя чувствовать, зная, что моя голова и в самом деле стоит немало? Что я сделаю? Я сделаю вот так!